Генри Воллам Мортон «От Каира до Стамбула. Путешествие по Ближнему Востоку»
Middle East. A Record of Travel in the Countries of Egypt, Palestine, Iraq, Turkey and Greece
На Ближнем Востоке Генри В. Мортону доводилось бывать неоднократно. И именно он — проницательный наблюдатель, прирожденный и неизменно доброжелательный рассказчик — открыл тем, кто никогда не бывал в этих краях, ничуть не поблекшую в веках красоту Египта, суровое очарование берегов Мертвого моря, выжженные солнцем просторы Малой Азии и буйство красок на берегах Босфора…
Повторяя пути библейских апостолов, он исколесил Израиль и Палестину, побывал в Сирии и Иордании, своими глазами видел ливанские кедры и Саронские лилии — словом, воочию наблюдал жизнь на долгой дороге от Каира до Стамбула.
Известный журналист, прославившийся репортажами о раскопках гробниц Тутанхамона, Мортон много путешествовал по миру и из каждой поездки возвращался с материалами и наблюдениями, ложившимися в основу новой книги. Репортерская наблюдательность вкупе с культурным багажом, полученным благодаря безупречному классическому образованию, отменным чувством стиля и отточенным слогом, — вот те особенности произведений Мортона, которые принесли им заслуженную популярность у читателей и сделали их автора признанным классиком travel writing — литературы о путешествиях.
Книга «От Каира до Стамбула. Путешествие по Ближнему Востоку» станет верным спутником или спутницей, гарантией ярких эмоций и незабываемых впечатлений! Ни самый квалифицированный гид, ни самый подробный путеводитель не сделают для вас большего.
Генри В. Мортон От Каира до Стамбула "Турция" скачать книгу Генри В. Мортон От Каира до Стамбула "Турция" скачать Переводы как женщины: если верны, то некрасивы, а если красивы, то неверны. _____________________________ Администратор в ЛС отвечает только на административные вопросы. По другим вопросам пишите на форум
Генри Воллам Мортон «От Каира до Стамбула. Путешествие по Ближнему Востоку»
ТУРЦИЯ
Содержание: Глава первая. Поезд до Аданы Глава вторая. Тарсус Глава третья. Конья Глава четвёртая. Турецкий танец с кинжалами Глава пятая. Эфес Глава шестая. Стамбул
***
Напротив меня сидел чисто выбритый и пахнущий одеколоном сириец и пил кофе. Феску он носил вызывающе набекрень. Сказал, что едет в Стамбул. И добавил, что теперь это вымирающий город. Турецкий диктатор Кемаль, или, как его еще называют, Ататюрк, «отец турок», обрек Стамбул на медленную смерть, решив сделать столицей республиканской Турции Анкару. — Как можно убить Стамбул! — восклицал сириец, патетически всплескивая ухоженными руками. — При¬рода сотворила его мостом между Востоком и Западом. Этот город всегда был одновременно и крепостью, и базаром. Как можно его убить! Мне очень хотелось узнать, по какому делу мой попутчик едет в Стамбул, но я воздержался от вопросов. Вряд ли он честно ответил бы на них — в красной феске и довольно вульгарном костюме, надушенный, с маникюром, он, особенно на фоне Стамбула, как я себе его представлял, слишком походил на персонаж детективного романа. Через несколько часов поезд пересек границу Сирии и начал подниматься в горы Аманус. Равнина, пальмы, деревни, караваны верблюдов остались позади. Перед нами открылся суровый горный пейзаж: вздымающиеся вершины, еловые и сосновые леса, темные ущелья с бурлящими ручьями. Горы, отделяющие страну Св. Павла от страны Христа, напоминали мне то Швейцарию, то Шотландию. Временами казалось, что подъезжаем к Сент-Морицу, а иногда — что сейчас покажется Форт-Уильям. Остановились на пограничной станции Февзипаса. Красный флаг с белыми полумесяцем и звездой свидетельствовал о том, что мы в Турции. Приказ Гази , повелевающий туркам носить европейскую одежду, неукоснительно выполняется: люди на станции одеты в нечто очень старое и потрепанное, но европейского покроя. В национальных лохмотьях можно выглядеть достойно, но если на тебе синий европейский костюм с коричневыми заплатами, ты жалок, и больше ничего.
***
Реформы Гази в Турции потрясают. Он самый бес¬страшный в новейшей истории борец с предрассудками. Подобно тому как Советы в России стерли с лица земли царский режим, Кемаль Ататюрк стирает в своей стране даже память о султанате и халифате, выстраивает в со-знании граждан барьер между современной республиканской Турцией и застойной Турцией прошлого. Он покусился даже на твердыни ислама, и никто не осмелился возразить. Великая мечеть в храме Святой Софии в Стамбуле превращена в музей. Орден дервишей и другие религиозные общины распущены, мечети превращены в концертные залы. Святой для мусульман день, пятницу, отменили, вернее, заменили христианским воскресеньем. Религиозные школы закрыли, в обычных средних школах не ведется никакого религиозного воспитания. Европейцы посмеиваются, читая о том, что всех турок обязали носить шляпы вместо фесок. Думают, это всего лишь детское подражание европейскому стилю в одежде. А между тем, эта реформа подрывает самые ос¬новы прежней религиозной и социальной жизни. Это еще сокрушительнее, чем разрешить женщинам ходить с от¬крытыми лицами. На Востоке головной убор всегда имел огромное значение. Одного взгляда на него достаточно, чтобы узнать вероисповедание и социальный статус его хозяина. Феска — не есть истинно турецкий головной убор, он греческий по происхождению. Два века назад, когда турки еще носили тюрбаны, всякому чиновнику или вельможе во дворце султана полагался тюрбан определенного типа. Когда тюрбаны запретили и национальным головным убором объявили феску, некоторые старые турки реши¬ли, что наступил конец света. Сходные настроения по-явились у некоторой части населения, когда Кемаль запретил фески. А уж заставить соотечественников носить шляпы, какие носят христиане, неверные собаки, — ни¬каким другим способом Гази не мог бы утвердить новую власть более надежно. Мусульманский головной убор не должен иметь полей. Правоверный мусульманин не может коснуться лбом земли во время молитвы, если на нем шляпа. Так что очень легко превратить молитву в мечети в нелепое и не¬возможное мероприятие — стоит только заставить верующих носить головные уборы с полями. Но турецкий диктатор проявил гуманность: туркам разрешено молиться... в матерчатых кепках. Войдя в турецкую мечеть, вы сразу поймете, почему этот самый ужасный из западных головных уборов так популярен у верующих. Если повернуть кепку так, что¬бы козырек был сзади, гладкая поверхность оказывается на лбу и можно спокойно прикоснуться лбом к полу. Сотрудники музеев, таможенные чиновники, даже полицейские, откликающиеся на зов муэдзина, могут молиться, повернув козырьком назад свои фуражки.
***
Мы наняли повозку и, проехав некоторое время по длинной прямой дороге, оказались в ветхом маленьком городке, где деревянные лачуги смотрят друг на друга через узкие улицы. Когда идут дожди, улицы просто грязные, а когда сухо — грязь затвердевает и начинает пылить. Этот пыльный рассадник малярии и есть Тарсус, в древности — Тарс. Я искал хоть какую-нибудь малость, которая могла со¬храниться со времен гордого расцвета этого города, но не нашел ничего. Набеги, войны, века застоя стерли все следы прошлого. Мне сказали, что остатки древнего го¬рода лежат на пятнадцать-двадцать футов ниже поверхности современного Тарсуса. Лопаты людей, копавших у себя в погребе или на заднем дворе, натыкались на своды арок и капители колонн, погребенные под землей. Мне показали арку, называемую Аркой Святого Павла, но не имеющую никакого отношения к апостолу. Возможно, это византийская арка, которой греческое православное духовенство, выдворенное отсюда в 1922-м, успело дать ее гордое имя. Современный город занимает лишь небольшую часть земли, на которой стояли когда-то мраморные храмы, колоннады, бани, площади римского Тарса. Довольно далеко от города, на пустырях и в хлопковых полях тор¬чат, как гнилые зубы, остатки городских стен. И хрустально-чистый Кидн, гордость древнего Тарса, не течет больше через центр города. Император Юстиниан велел прорыть канал на восток, чтобы отводить лишнюю воду весной, но в годы упадка жители Тарса не чистили русла, и в результате в один прекрасный день Кидн хлынул в канал Юстиниана вместо того, чтобы мирно течь через город. Те же самые ужасающие лень и небрежение привели к тому, что когда-то великолепные залив и гавань зарос¬ли илом. Теперь это — болото шириной тридцать миль, здесь гнездятся дикие утки и размножаются малярийные комары. Если бы жители древнего Тарса, которые любили по¬сидеть под мраморными колоннами на берегу Кидна и поболтать о том о сем, могли знать, во что превратится город, чьи великолепие и пышность так радовали их сердца, возможно, в греческом или древнееврейском не нашлось бы слов, способных адекватно передать их горечь. Я был готов увидеть жалкие деревянные лачуги, не¬мощеные дороги, пустыри, небритых угрюмых людей, лошадей с косматыми гривами — и тем не менее контраст сегодняшнего Тарсуса с прекрасным эллинистическим го¬родом вызвал у меня настоящий шок. Если бы это был не Тарсус, пожалуй, мне было бы даже любопытно наблюдать здешнюю жизнь. Но то, что именно этот город находится в таком запустении, показалось мне настолько трагичным, что сразу захотелось бежать прочь.
***
Однако в путешествиях по Турции есть и хорошая сторона. В сущности, здесь любая поездка — это длительный пикник, потому что только в поездах из новой столицы Анкары возможна такая роскошь, как спальные вагоны и вагоны-рестораны. В обычных поездах пассажи¬ру приходится позаботиться о себе самому, и пополнение запасов провизии становится главнейшей заботой на маленьких станциях, где поезд стоит несколько минут. Некоторые станции специализируются на кебабах. Это жаркое, поджаренное на вертеле. Кебабы продают мальчишки — ходят по вагону и громко расхваливают свой товар. Ловко снимают кусочки жареного мяса с шампура в подставленный кулек из газеты. На станциях торгуют апельсинами, яблоками, жареными каштанами. И всегда в продаже чудесные лепешки с семенами кунжута и маленькие чашечки горячего сладкого кофе. Их тоже проворно разносят по вагонам мальчишки. Но в поезде в Конью мне не пришлось покупать еду. Мой спутник Хасан вез большую корзину, полную жареных цыплят, сыра и хлеба. Другой пассажир из нашего вагона тоже проявил щедрость и гостеприимство. Это был молодой пехотный офицер, возвращавшийся в свой полк из отпуска. Меня по¬разил его багаж: воротник из чернобурки и банка с пятью золотыми рыбками. Он то и дело зачерпывал из банки стаканчиком воду и выплескивал ее в окно. Потом бежал к умывальнику в конце вагона, возвращался со свежей водой и выливал ее в банку. Мама дала ему в дорогу еды на целый полк. Большая жестяная коробка была полна всяческих турецких деликатесов. Мне запомнилась долма — баранина и вкуснейший рис, завернутые в виноградные листья. Всем этим молодой человек щедро делился с нами. Мы предложили ему цыпленка, но он в ответ открыл другую жестяную короб¬ку — у него тоже был холодный жареный цыпленок. Первым делом, распаковав сумку, офицер вынул бутылку ароматизированной воды под названием «Лосьон Кемаль» и освежил руки и лицо. За водой последовала бутылка прекрасного белого турецкого вина.
***
На Западе не до конца отдают себе отчет в том, что все, что мы считаем турецким, на самом деле пришло из Византии: феска, турецкие бани, гаремы и даже полумесяц, который на красном фоне присутствовал на флаге Византийской империи. Тайны и церемонии при дворе султана, интриги его жен и придворных, до недавнего времени внушавшие трепет янычары — остатки прежней императорской гвардии, запутанное законодательство, даже бесподобная кухня — все турки заимствовали у Византии, когда захватили столицу Восточной Римской империи и укрепились в ней. Говорят, что когда в 1453 году турки взяли Константинополь, победоносный султан Мохаммед II проехал по притихшим улицам города, а потом прошелся по царскому дворцу, бормоча себе под нос слова из персидского стихотворения, где говорится о том, что паук прядет свою паутину и в королевских покоях. Победивший воин испытал удивление, а может быть, и смирение, осознав, что оказался хозяином величайшего, богатейшего и, главное, такого непростого города. Турки заняли Константинополь, но ни в коем случае и ни в каком смысле не победи¬ли его, и пришло время, когда он стал побеждать победителей. Городом и империей, как в византийские времена, продолжали править греки и левантийцы. Однако турки контролировали армию. Такое положение вещей сохранялось с 1453 по 1922 год, когда Кемаль Ататюрк просто-напросто вышвырнул из Турции то, что осталось в ней от Византии, освободил, так сказать, турецкий дуб от левантийского плюща. Столь же радикальной мерой, как изгнание султана, был перенос столицы новой Турции из греческого Константинополя в Анкару, на суровые анатолийские нагорья. Вот бы специалисты в истории Византии — область, которой почему-то пренебрегают — выбрали предметом исследований проникновение обычаев и привычек Нового Рима в турецкий Константинополь. Время от времени кто-нибудь из авторов, хорошо знающих Турцию, слег¬ка касается этой увлекательной темы. Например, сэр Джордж Янг, описывая причудливые, столетней давности наряды придворных, говорит, что их фасоны намеренно копировали те, что были в моде в византийском Константинополе. Переводы как женщины: если верны, то некрасивы, а если красивы, то неверны. _____________________________ Администратор в ЛС отвечает только на административные вопросы. По другим вопросам пишите на форум
Турковед
